– Геронда, есть христиане, у которых в собственности четыре или пять домов, а другим негде жить. Разве это допустимо? Может ли человек быть богачом и оставаться христианином, когда вокруг него такая бедность? Не согрешает ли он? Каким количеством материальных благ мы можем владеть?
– Я знаю в Афинах одного поденщика, очень бедного. У него восемь детей. И на всю семью – единственная комната в каком-то сарае... «Как вы все тут помещаетесь?» – спрашиваю его. «Когда занимаем вертикальное положение, отче, то помещаемся, проблема возникает, когда надо ложиться... Всем места не хватает, поэтому спим по очереди – сначала одни, потом другие».
Бедняга крутился как белка в колесе, искал любую поденную работу, печку там сломанную починить, еще что-нибудь... Пытался как-то прокормить семью. И находясь в таком положении, знаешь, о чем беспокоился? Со слезами на глазах говорил мне: «Я переживаю, что не творю милостыню. Моя жена, которая подрабатывает стиркой белья, находит такую возможность – помогает какой-нибудь старушке или другим неимущим, стирает им бесплатно. Она творит милостыню, а я нет...»
Видишь, он переживал, что ему не из чего давать милостыню, тогда как другие, имеющие средства, даже не задумываются об этом.
Был у меня и один знакомый богач. Владелец завода со множеством рабочих. Он хотел им помочь. Значительно повысил зарплату, но против него восстали другие предприниматели. Тогда он приехал сюда с вопросом, что ему делать?
«Послушай, – говорю, – плати им столько же, сколько платят своим рабочим другие. Но при этом поступай так: видишь, что человек заболел, – возьми на себя расходы на врачей, лекарства, больницу. Кто-то из рабочих выдает дочь замуж и нуждается – обеспечь невесте приданое, купи стиральную машину, плиту и прочее... Наблюдай, у кого какая есть нужда, и помогай людям...» (Старец радостно засмеялся.)
– И он им помогал, Геронда? – спросил я.
– Да, да, помогал.
– А своим детям что оставил?
– Детям он дал образование: пусть учатся, сколько хотят, говорил он. И за границу их послал, чтобы там продолжили учебу. Потом дал каждому квартиру, дом. И всё. Остальное раздал рабочим. Хорошо сделал, правда?
– Да, отче, очень хорошо, – согласился я, подивившись добродетели этого человека.
– Видишь, христианская любовь побеждает закон. Речь не о том, чтобы нам нарушать законы, но там, где любовь, законы теряют значение.
– Да, Геронда, но ведь не все так поступают. У многих ли такое расположение души? Иные проявляют полное равнодушие не только в том, что касается помощи, но даже когда по их вине гибнут люди. Не хотят тратить деньги на какое-нибудь ограждение, которое позволило бы избежать несчастных случаев на производстве и гибели людей. А если кто-нибудь покалечится, еще и солгут, чтобы не выплачивать пострадавшему страховку.
Старец горестно покачал головой и сказал:
– Если материальные блага распределяются не по Евангелию, то придет час, когда их распределят с помощью ножа… Но потом, по промыслу Всеблагого Бога, люди снова обратятся к Евангелию.
(Преподобный Паисий Святогорец. «Из книги Афанасия Раковалиса»)
Journal information