А это ведь не привиделось ему, у них программы, у них планы, сбор данных, отчёты, ответственные за поручения и всё такое.
И вот наслушавшись речей красивых, не привычных для моих кочегаровых ушей, я и приснул, не прямо на рабочем месте, до дома доскакал.
Вдруг снится сон мне в декабре: как самый главный прокурор в стране, после просмотра речи длинной Президента, звонит главнейшему в СК (следственный комитет), да сразу без шифровок говорит ему: - смотрел? Тот : -Да, в ответ, - смотрел. А прокурор глаголит: - Там ведь ответственные мы, за дел такое положение и даже в виде исключения, с трудом других теперь мы подберём, учитывая сёдняшнее выступление. А тот в ответ: - Не всё совсем и так, без дела не сидит следак, у нас всё взято под контроль давно и город выбрали для сверки, на нём катнём мы первую и жёсткую проверку. А город тот как в самый раз по образу и содержанию, подходит прямо как модель, под нашу всю страну многострадальную. Отдел особый в город завезём, тряхнём его мы хорошо и анализ проведём всего, в других потом нам легче будет, иначе ЖКХ страну загубит. А в городе мы том давно, всех ЖКХашников взяли на перо, за ночь всю шайку соберём и в ИВС быстро свезём. Решим по ходу пьесы куда, кого девать, кого-то тупо расстрелять, но надо так ведь завертеть, чтобы опять нам не влететь.
На том они и порешили, за ночь причастных всех переловили. Пустили в городе ночной маршрут, да не простой, а без сидений, одни лишь поручни вверху, с наручниками вместо ручек. Машины те всю ночь по списку колесили, ЖКХашников куда-то развозили, ни с кем из них не говорили и ничего не объясняли, всех по списку забирали, так же по списку их передавали. Собрали много лиц они, там были можно выразиться и сыны, там дети были дочерей и дедушки не приметные теперь, там тёти были, дяди, юноши и не прикосновенные даже и важные и не очень и всех вот так, в один момент и в автозак теперь. И прямо вот никто не знал, что происходит в городе том за карнавал. И кочегар туда попал и не случайно, ведь брали всех, кто был причастен чем-то, где-то, как-то – был замешан в этой теме ЖКХ и рядовых и даже тех, кого не видит наш народ. И свозят всех в подвалы, сгружают молча без дозвонов, без перезвонов и друзей, никто не знает, что теперь. Все в непонятках, но не все молчат, тот кто вопит - тот сразу бит и очень резко, без слюней, вот он вопит и смотришь молча спит иль без зубов или со свёрнутой рукой.
И привезли меня в СИЗО, в которое Котельщик подаёт тепло. По коридору быстро провели, там сыро и темно и вопли странные вокруг, собаки гавкают как звери, которые три дня не ели.
Заводят в камеру, а там, знакомые все лица, как по реформе ЖКХ на совещание попал. Только рассажены начальники не так, как мне привычно. Вот этот тип, совсем недавно, ругал нас громко да при всех, да так, что все газеты и писаки, выставляли нас неделю на смех. А тут сидит он на карачках, спиною стену подпирая и молча смотрит вниз, в руках он держит вилку, на ней кусочек хлебушка висит и жарит он его над плиткой, а рядом с той же банды, только грустный, с какой то нежностью внутри, как-будто ценность редкую сжимая, он держит яблочко в руке. А тот, который снег не убирает и даже лень траву косить, вдруг с радостью в камере полы он убирает, так непринужденно прям летает. Обняв коленочки свои, ещё другие, много их, но помоложе, на верхней шконке, сидели словно снегири и молча головы склоняя о чём то думали они. А этот, тот который был чуть ли не главнее всех на воле, без сил лежал возле ведра, еле дыша, да ладно лёг бы он на шконке, а то лежал прям на полу и лапсердаком был прикрыт и как-то от него смердит. Смотрю на право, там УКашки играют в карты и смеются, а рядом грустные сидели, те которые чего-то не предусмотрели и тоже пали с высоты, обдумывали свои мосты. Стоял в углу один в мантии и что-то про законы возмущаясь говорил, тому которому они, по видимому вовсе не нужны, другой, совсем и не простой, стоял сжимая желваки и кулаки, смотрел на стену, близко близко и что-то ей он говорил, я сразу понял – тот поплыл. Ещё один стоял похожий, вцепившись пальцами в решетку, он с ней о чем то говорил.
И в хате были той прям все и те, которые там что-то доставляют и те, что сметы проверяют, и даже те, кто надзирает и считает. И были те, кто ищет, помогает и кто читает и снабжает и строит схемы, собирает, расщепляет, доставляет, внедряет, нагнетает и пугает. На кучки разделилися они не по принадлежности чины.
Прошёл поближе, разглядел, секунд так несколько глядел, хотел я Мир их дому пожелать, но понял, не поймут меня опять, начнут вопить, не дом им это, что тут не жить им, они свои дома за дом то не считали, а тут, а тут совсем не так, как все они мечтали. Тогда так громко я в глаза им крикнул: Как все Вы мне дороги! И тут удар, и ничего не помню, и всё поплыло, и проснулся, то дочь малая и родная игрушкой по лбу била, при этом говоря: проснись же ЖКХашное лицо и звонко хохочя.
Проснулся, вспомнил про доклад, которому так дядька с полу будет рад, схватил бумажку как снаряд и карандаш, а в голове ещё от сна кураж.
Journal information