Памятник варили у нас же в цеху, и фотографию к нему приделывали.
На 39-й день я оплатила работу и выписала пропуск на вывоз металлоизделия. Думаю, чтобы завтра времени не терять, схожу на кладбище заранее, подготовлю место и сниму крест. Так и сделала. А крест перенесла и поставила над могилкой младенчика, умершего некрещёным.
Утром прихожу в цех, смотрю хозяйственница наша, которая обычно меньше, чем на полчаса на работу никогда не опаздывала, уже сидит за моим столом и смотрит на меня в упор, причём такими злыми глазами.
- Ты где ходишь?! Я тебя уже два часа жду!
- Как где? Так рабочий день только начался. Какое у тебя ко мне дело?
- Мать твоя ночью ко мне приходила.
- К тебе?! А ты её разве знала?
- Нет, при жизни никогда не видела. Я её по фотографии на памятнике узнала. Ты что там на кладбище учудила? Зачем крест сняла?
- А ты откуда знаешь? Меня же никто не видел.
- Она сказала. Главное, пришла ко мне, стала в такую позу, - и точно скопировав мамин голос, интонацию, мамину осканку, продолжает, "Скажи Нинке, чтобы немедленно шла ко мне на могилу и поставила крест на место! И чтобы никогда больше его не трогала"!
Я её спрашиваю, а чего бы тебе, бабка, самой своей дочке об этом не сказать? А она как закричит: "Ты меня не поняла?! Сейчас же встала и оделась и бегом на работу"!
Я в страхе вскочила, и даже не глянув на часы, побежала. Охрана на проходной смотрит на меня такими глазами, что это, мол, в такую рань? Вот сижу, тебя жду.
Теперь уже я, отпросившись с работы, в страхе побежала на кладбище возвращать крест на место. И до сих пор он стоит рядом с памятником на мамкиной могиле.
Автор: священник Александр (Дьяченко)
Journal information